Новости
Произведения
Галерея
Биографии
Curriculum vitae
Механизмы
Библиография
Публикации
Музыка
WEB-портал
Интерактив


70


Главная  →  Публикации  →  Полнотекстовые монографии  →  Гастев А.А. Леонардо да Винчи. - М.: Мол. Гвардия, 1982. - 400 с., Ил. - (Жизнь замечат. Людей. Сер. Биогр. Вып. 9 (627)).  →  70

Вода, ударяемая водою, образует вокруг места удара круги; звук — на далекое расстояние в воздухе; еще большеогонь; еще дальше — ум в пределах Вселен­ной. Однако поскольку он ограничен, он простирается не в бесконечность.Всадник горячит лошадь и одновременно уздечкою сдерживает ее нетерпение — расширяясь со страшной быстротой, воображение ограничивает само себя, а не скитается в воздухе беспорядочными движениями подоб­но подхваченному ветром листу бумаги. Похоже, что оговорка или оглядка есть наиболее общий принцип этой отважной и осторожной души в ее путешествиях, чему есть удивительные примеры. Так, когда Леонардо с вели­чайшей энергией призывает к справедливости и мило­сердию относительно выдающихся и достойных людей, а храбрых исследователей именует земными богами, за­служивающими изваянии и почестей, то, сохраняя ту же серьезность, он оговаривается внезапно, чтобы не поеда­ли их изображений, как это, мол, делается в некоторых местах Индии. Леонардо, по-видимому, имеет в виду Новый  Свет, о котором путешественники — между ними Америго Веспуччи — рассказывают, будто бы тамош­ние жрецы разрезают такие изображения на пуски, по­скольку они деревянные, и молящиеся отщипывают по­немногу и съедают с пищей: считается, что таким пу­тем они съедают каждый своего святого и тот в будущем оградит их от напастей.Всевозможные неприятности оживают обрекающего себя поискам истины достойного человека: краткий срок его жизни и то он проводит подобный акробату, балансирующему на канате с помощью длинного шеста, когда на одной оконечности укреплен аргумент, а на другой — оговорка. И это равновесие исключительно шаткое; удер­живается же он наверху еще и покуда из расступающе­гося перед ним сумрака будущего извлекают одну за дру­гой новые вещи, каких прилежным изобретателем называет его францисканец, Луку Пачоли, - ученый монах. Впрочем, количество новых вещей, остающихся в вооб­ражении или на бумаге, настолько превышает осуществленные изобретения, что изобретатель как бы пере­селяется в будущее и там орудует, тогда, как настоящее время обладает его менее деятельным двойником. И если мессер Амброджо с товарищами пытается выведать о предстоящих событиях окольными путями через указания звезд, Леонардо эти события создает своими усилиями: неизвестно, что больше влияет па судьбу государств и их подданных — изобретение какой-нибудь новой ма­шины или фантазия и прихоти властителей, не прости­рающиеся дальше объявления войн и обложения граж­дан обременительными налогами.С другой стороны, влияние Мастера том успешнее сдерживается, чем вернее он следует советам вроде того, что, дескать, зачем давать ослу салат, если с него довольно волчца, как ему и пору юности преподавал мессер Паоло. Запавшее тогда в душу семя проросло и, поощ­ряемое обстоятельствами и равнодушием некоторых, ста­ло куститься. Мастер оставлял доступными постороннему взгляду одни свои странности, выражался загадочно и давал повод сравнивать себя с греческим ЭмпедокломЭмнедокл из Агригента (Сицилия) — древнегреческий {V век до и. а.) философ, политический деятель, врач и поэт, руководитель преданного ему кружка молодежи., носившим медные сандалии и багряницу и чародейство­вавшим в Селинунте и других городах. Не более трех человек могли иметь приблизительное понятие о всей его деятельности: мессер Фацио Кардане, францисканец Лука и Джакопо Андрея, феррарец, с которым Мастер сотрудничал при улучшении оборонительной системы каналов вокруг миланского замка. Но и те вряд ли достаточно вчитывались в параграфы, написанные диковинным способом справа налево, и не могли уловить важнейшие тонкости, как это возможно сделать теперь, ког­да они, если имеются налицо; все упорядочены, пере­ведены или, точнее сказать, перевернуты на обычный манер, тщательно изданы и находятся в библиотеках, где каждому желающему доступно их полистать. А ведь именно топкости, как эти бесчисленные оговорки — свидетели мужества и одновременно боязни исследователя, пробирающегося мелководьем за истиной, — свидетельствуют, что Леонардо не жертвует ни одной  частью добы­того опытом знания ради непротиворечивости суждения.Однако противоречие или оговорка — не только пре­пятствие, задержка или удлинение кратчайшего пути: напротив, истина иной paз скрывается на окольных тропинках, а через оговорку нередко удается достичь новогo изобретения. Что такое кулачки и эксцентрики, как не оговорка среди деталей машин, неудачные дети в семействе, гордящимся совершенной круглостью и прямизной? Если же так, не есть ли достижение Кеплера, допустившего в солнечную систему вращение не по кру­гам, величайшая из оговорок в системе Коперника? На­конец, топтание Леонардо, его осторожность, сомнения, возвращение к пройденному, даже забывчивость и противоречивость в высказываниях — не есть ли это на­дежные признаки повой науки, не стесняющей себя неразрушимою догмой или обязательным требованием стройности и красоты?Приготавливаясь к диспуту в Замке, Мастер со свой­ственным ему терпением подобрал примеры как в пользу возможности распространения силы на расстояние, так и опровергающие эту возможность, не упустив ни змею, пристальным взглядом притягивающую  соловья, как магнит железо, ни волка, имеющего якобы способность взглядом производить у человека хрипоту, ни страуса и наука, которые, как говорят, взглядом высиживают яй­ца. Однако день 28 февраля 1498 года имел, наверное, меньше значения для науки, чем для имущественного положения Мастера. Надо сказать, что, не имея в Мила­не, ни где бы то ни было недвижимости, Леонардо все же не настолько нищ, как изображает для герцога, — бережливость, унаследованная им от нескольких поколе­ний. нотариусов, дала ему набрать сумму в четыреста дукатов, сохранявшихся в его комнатах в Корте Веккио в укромных местах. С другой стороны, те, от кого почти исключительно зависит указанное имущественное положение Мастера, помнят о его обстоятельствах и заботятся, чтобы они улучшались. Разве не показал это герцог, когда при окончании диспута казначей мессер Гуальтиеро огласил дарственный акт о предоставлении флорентийцу Леонардо да Винчи за большие заслуги пе­ред династией шестнадцати перт земли с виноградни­ком за стенами города у Верчельских ворот?За время пути от Замка к Корте Веккио — верхом, медленным шагом, — освежая дыхание холодным фев­ральским воздухом и купаясь в излучении звезд, Лео­нардо постепенно высвобождается из чешуи слов и их сочетаний, хотя бы пригодных для полемики; но не стоит все же их сохранять ввиду малой значительности и что­бы оставить место вещам более существенным и важ­ным. Тем не менее, дома в его помещении на втором эта­же разостланный на столе под латунным рефлектором лист бумаги оказывается приготовлен не для какого-ни­будь научного рассуждения. С помощью циркуля он чер­тит два концентрических круга, из них внешний диамет­ром поболее дюйма; затем тщательно замысловатейшим образом размечает получившееся кольцо и занимается этим до полуночи с громадным терпением. Но, чтобы по размеченному нарисовать лабиринт, иначе говоря, связ­ный орнамент, в каждую точку которого, следуя при­чудливым линиям или тропинкам, возможно попасть, не пересекая белое поле, ему недостанет оставшегося ноч­ного времени, ни даже двух ночей, но понадобится часть третьей ночи. Когда же постройка будет закопчена, внутри малого круга Мастер напишет: Академия Лео­нардо да Винчи.Обнаруженная впоследствии надпись даст повод пред­положить, что такая академия действительно собиралась около Мастера и тот направлял ее деятельность. Однако, никакого другого свидетельства этому не оказалось; и здесь происходит обратное тому, что бывает с картинами и другими произведениями художника, когда все необхо­димое для правильного суждения об их авторстве есть налицо, но отсутствует единственно его подпись или она надежно скрывается наподобие взлетающей птицы, вид­ной в волосах «Девы в скалах» одному лишь догадли­вому Зороастро. В настоящем же случае имеется соб­ственноручно и тщательно выполненный знак или печать учреждения, которого, может, и не было, а все это вооб­ражение его руководителя, обладающие исключительной проникающей силой, отчего и оставляет следы как лесные животные на водопое или герцогская печатка, когда впивается в нагретый сургуч и затем, отлипая, оставляет в надежной сохранности какое-нибудь послание главы го­сударства. Но с каким тайным письмом печать академии Леонардо да Винчи проникла в далекую Британию, если оставила след на одеждах известного преступника коро­ля Генриха, казнившего смертью свою жену Анну Болейн и еще другую, Екатерину, отказавшегося от авторитета римского папы и упорно преследовавшего химеру завоевания Франции?Впрочем, считается, что переплетением такого орна­мента или лабиринта, хорошо видного на портрете коро­ля работы Гольбейна Младшего, тот оборонялся от де­монов, желавших при его преступлениях им завладеть, и что тут, мол, угадывается древний кельтский мотив. Вы­ходит, что орнамент первоначально распространяется с севера и только затем, проникнув в итальянскую душу и набравшись изящества, возвращается обратно.



 
Дизайн сайта и CMS - "Андерскай"
Поиск по сайту
Карта сайта

Проект Института новых
образовательных технологий
и информатизации РГГУ